Лев Волохонский - По понятиям. Происхождение современной общественной морали
В ночь на 18 октября 1934 г. Лейферов и Пуняев убили зам. нач. Управления 1-го района Московской милиции тов. Кандиано при попытке последнего задержать их.
Члены шайки Красноперов, Гаврилин и Карлов в октябре 1933 г. совершили убийство и ограбление гр-ки Щедриной в ее квартире на Нижней Божедомке. В ночь на 2 ноября 1933 г. они же в деревне Курово Лоховичского района убили в целях ограбления гр. Гаврилину и нанесли тяжкие ранения ее мужу.
В начале 1934 г. к этой банде примкнул Голованов, состоявший с января по декабрь 1934 г. членом секции революционной законности Дзержинского райсовета. Голованов укрывал бандитов и награбленные ими вещи.
Специальная коллегия Мосгорсуда признала личности обвиняемых – Лейферова А. Я., Пуняева Н. А., Дермичева В. И., Гаврилина И. П., Красноперова А. Д., Карпова В. Ф. – исключительно социально-опасными и приговорила их к расстрелу с конфискацией имущества. Голованов приговорен к 10 годам лишения свободы и другой участник банды Волков – к 5 годам лишения свободы с содержанием в исправительно-трудовых лагерях.
Приговор приведен в исполнение.
«Комсомольская правда» №88, 16 апреля 1935 года.
7 апреля 1935 года выходит очередное постановление ЦИК и СНК Союза ССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», в котором говорится, что детей, начиная с 12-тилетнего возраста, за совершение краж и прочее можно и нужно «привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания». Уже на следующий день пресса, в которой с каждым годом становится все меньше и меньше сообщений о криминале, разражается рядом статей на эту тему.
ХУЛИГАНЫ ОСУЖДЕНЫ
Ташкент. 7. (По телефону от наш. корр.)
Вчера в Ташкенте закончился показательный процесс над группой хулиганов, терроризировавших школьников, расхищавших школьное имущество и дезорганизовавших учебу в школах. Большинство хулиганов, привлеченных к суду, несовершеннолетние. Суд установил, что эта группа действовала организованно, сплоченно. Ею руководили взрослые хулиганы – бандиты. В течение продолжительного времени хулиганы избивали и грабили школьников, занимались вымогательством. Этих хулиганов приводили в милицию и потом мирно отпускали. Суд приговорил хулигана Шейкина к 6 годам лишения свободы, Гребенникова и Агеева к 5 годам каждого. Остальные 8 человек приговорены от 4 до 2 лет.
«Комсомольская правда» №81, 8 апреля 1935 года.
К концу НЭПа в совдепии возник многочисленный, организованный и профессиональный преступный мир со своими понятиями и нормами поведения, в корне противоположными коммунистическим. Для каждого блатного его личность есть высшая ценность, не подлежащая растворению в трудовом коллективе, производительный труд неприемлем, корпоративная солидарность – всё, а коммунистическое государство – ничто.
По любым блатным понятиям (как, впрочем, и по общечеловеческим) предательство – тягчайшее из преступлений. В той или другой форме тут присутствует миф о Маттео Фальконе, прекрасно пересказанный Проспером Мериме – отец убивает сына за то, что тот выдал незнакомого разбойника жандармам.
Коммунисты строили новое общество с новой моралью и возвели иудин грех в ранг высшей гражданской и человеческой добродетели. Одним из основных мифов красной пропаганды становится рассказ о пионере Павлике Морозове, стучавшем на родного отца.
Очкастые марксисты в упор не видели кардинальных противоречий и продолжали считать преступников социально близкими. Задачей коммунистов было ликвидировать любые проявления общественной морали и уничтожить все нормы и правила поведения, действовавшие в различных сословиях и группах. Наверное, они предполагали, что в преступном мире ничего подобного не существует и тут всё пройдёт легко.
За время НЭПа коммунисты набрались сил, обросли жирком, укрепили свою государственность, заложили основы системы ГУЛАГа и начали коллективизацию, индустриализацию и свои «великие стройки», то есть тотальное наступление на деревню и заодно на всё, что ещё как-то шевелилось в городе.
Всё, что не вписывалось в новый порядок, уничтожалось. Тут-то и обнаружилось, что единственное не пожелавшее исчезнуть общественное объединение – «социально близкий» преступный мир.
Коммунисты, не любящие отказываться от своих постулатов, объявили о ликвидации преступности путём «перековки» социально близких в полностью своих.
В качестве метода был избран принудительный труд, который по мысли Энгельса, уже однажды превратил обезьяну в человека и теперь должен был превратить уголовников в ударников труда и активных сторонников коммунистических порядков.
Урок стали активно отлавливать и отправлять в ГУЛАГ, преимущественно на строительство Беломорканала, где пытались привлечь к сотрудничеству: назначали бригадирами, нарядчиками и тому подобное.
Из постановления Совета Народных Комиссаров Союза ССР об открытии Беломорско-Балтийского канала им. т. Сталина:
«… в процессе строительства Беломорско-Балтийского водного пути, на основе правильного проведения исправительно-трудовой политики Советской власти, Главное Управление Исправительно-Трудовых Лагерей ОГПУ провело большую политико-воспитательную работу среди заключенных, получивших трудовые навыки и квалификацию и в целом ряде случаев хорошо проявивших себя в работе на строительстве…
Председатель Совета Народных Комиссаров
Союза ССР В. Молотов (Скрябин)
Управляющий делами Совета Народных
Комиссаров Союза ССР И. Мирошников.
Москва, Кремль,
2 августа 1933 г.»
«Известия», №193, 5 августа 1933 года
Там же:
«В 1932 году Ковалев, человек с 20-летним уголовным стажем, написал стихи:
«Эй, прощай моя жизнь воровская
И картежная с нею игра.
Не махну уж ножом у виска я
Все былое – как дым от костра.
Никогда уж не буду я вором,
Не попутчик ворам, не собрат.
Эй, студеное Белое море!
Твоей свежести очень я рад…»
Канал строят бывшие воры, карманники, спекулянты, рецидивисты. Управление беломорско-балтийских исправительно-трудовых лагерей создало специальный культурно-воспитательный отдел. Во главе его стоят работники ГПУ, все остальные работники, даже руководящие – заключенные».
Какая-то часть преступного мира действительно приняла участие в строительстве коммунизма и даже существенно повлияла на методику этого строительства. Именно тогда, по ходу «перековки», появились такие основополагающие методы коммунистического хозяйствования, как туфта и приписки.
Основная часть блатных отреагировала на «перековку» сугубо негативно.
«…воровка никогда не станет прачкойи урку не заставишь спину гнуть —грязной тачкой рук не пачкай, дамы это дело перекурим как-нибудь…»
Именно в это время, в силу необходимости отличить агнцев от козлищ, нормы поведения уточняются и более четко формулируются.
Простое нежелание работать сменяется презрением к труду, а затем и запретом – «работать за падло».
Власть становится врагом и любое сотрудничество с ней не просто исключает из порядочного круга, но и требует штрафных санкций, которые становятся всё жестче.
История «перековки» хорошо изложена в песне про Кольку-ширмача9:
«…Маруся едет в поезде почтовом,И вот она у лагерных ворот,А в это время, зорькою бубновойИдет веселый лагерный развод.
Канает Колька в кожаном реглане,В военной кепке, яркий блеск сапог,В руках он держит разные бумагиА на груди – ударника значок!
«Ах, здравствуй, Маня, детка дорогая,Привет Одессе, розовым садам.Скажи ворам, что Колька вырастаетГероем трассы в пламени труда!
Ещё скажи – он больше не ворует,Блатную жизнь навеки завязал,Он понял жизнь здесь новую, другуюКоторую дал Беломорканал.
Прощай же, Манька, детка дорогая,Одессе-маме передай привет».И вот уже Маруся на вокзалеБерет обратный литерный билет.
На Молдаванке музыка играет,Кругом веселье пьяное шумит.Там за столом, бокалы наливаяСидит пахан и мрачно говорит:
«У нас, воров, суровые законы,И по законам этим мы живём,А если Колька честь свою уронитМы ширмача попробуем пером».
А в этот день на БеломорканалеШпана решила марануть порча,И рано утром, зорькою бубновойНе стало больше Кольки-ширмача».
Коммунисты мобилизовали на пропаганду своей «перековки» полностью подконтрольные им СМИ, литературу, театр и кинематограф.
